Биография
Я, Соков Лев Андреевич, русский, родился 24 или 29 октября 1938 года в городе Челябинске.
Мама – Антонина Агеевна Михеева родилась 8 июля 1910 года, умерла 3 ноября 1995 года. Ее отец – Агей Васильевич Михеев и ее мама – Мария Ивановна Коровина, староверы, родились примерно 1860-1865 годах, сбежали из поселения староверов в Челябинск, в возрасте 15-16 лет во второй половине 19 века, так как родственники препятствовали их браку. А.В. Михеев около 55 лет проработал разнорабочим на ЮУЖД. В семье было пятеро детей. Все получили образование. Жили в 2-х этажном доме по ул. Воровского, сейчас там сквер и кинотеатр Урал. На старых фотографиях этот дом есть. Мама закончила ЧУИ, сейчас ЧГПУ и всю жизнь проработала завучем младших классов школы № 18, преподавала математику и астрономию. Интересовалась проблемами дошкольного образования 5-6 леток. По этой проблеме напечатала 15-20 научных статей. В течение последних 5-10 лет и после выхода на пенсию работала инспектором РАЙОНО. Заслуженный учитель РСФСР, отличник народного образования, персональный пенсионер.
Отец – Андрей Васильевич Соков родился 29 (?) октября 1912 года, умер 5 августа 1995 года. Его отец – Василий Александрович Соков вместе с тремя братьями переселились в Западную Сибирь из Коломны. Все были обучены грамоте, шорному и швейному делу, поэтому каждый из 4-х братьев поселился в том же районе, но в разных населенных пунктах. Его мама – Наталия Васильевна Бугаева из купеческой семьи. В семье было пятеро детей. В период коллективизации дом в центре села Боровое отобрали, сделали из него сельсовет, имущество и скотину разграбили, растащили. Мой дед с семьей вынуждены перебраться в землянку с земляным полом, в село Устюйка, где основная часть семьи прожила до 1946 года. Как ни странно, но после коллективизации мой дед работал бухгалтером в устюйском колхозе до тех пор, пока его не забрали в трудармию, где он погиб на стройке, где-то в Свердловской области. Где похоронен неизвестно. Во время ВОВ погиб младший брат отца – Федор Васильевич Соков. Я его хорошо помню, он несколько раз останавливался после ранений на пути из госпиталя на фронт. Он подарил мне коньки – снегурки, которые у меня отобрал человек в кожаной полувоенной форме постоянно проезжавший мимо нашего дома на легковой машине по направлению к райкому партии. Последний раз дядя Федя сказал маме, мы больше не увидимся никогда, уже 10 ранений не может же все время вести. В то время как младший командир он обязан был вставать в атаку первым. Пришла похоронка – пропал без вести. Где похоронен неизвестно. Умерла от о. аппендицита и сестра отца Зина, не дали подводу отвести ее в районную больницу. В настоящее время моя «прародина» передана Н.С. Хрущевым казахам, т.е. расположена на территории иностранного государства.
С момента рождения до раскулачивания семьи, мой отец проживал в селе Боровое, Алексеевского района, там же закончил районную Алексеевскую школу. После окончания школы перебрался в Челябинск и поступил в тот же ВУЗ, где и встретил мою маму. Служил в Красной Армии в войсках НКВД, в том числе и во время ВОВ – на охране металлургического Магнитогорского комбината. После окончания войны работал учителем математики и рисования в школе №48, а с 1946 года до 1962(?) года бессменным директором пионерского лагеря от Тракторного завода, сначала на оз. Акакуль, затем после того как эту территорию забрали под строительство ядерных объектов, на оз. Смолино. Вокруг отца всегда было очень много интересных людей: людей с необычной судьбой и ярким восприятием мира, писателей, поэтов, из конструкторских бюро и управленцев ЧТЗ, зарубежных гостей и т.д. В 1954 году выпустил книгу «Записки начальника лагеря». Есть в областной библиотеке. Написал и вторую, но почему-то не стал печатать. Где-то в это же время отец возглавил интернат №4, а затем и №5. Причем создал эти два интерната с «нуля» и руководил ими пока его «не проводили» на пенсию в 1972 году. В этот период времени меня выгнали из ФИБ №4. Совпадение? Этот комплекс зданий (4 здания) на ул. Бажова, и ухоженную территорию, занимает сейчас факультет ЧГПУ. Отец был представлен к награде орденом Ленина, а наградили орденом Почета. Вмешался выходец из Челябинска (Тяжельников Е.М.), переведенный на работу в Москву, в ЦК ВЛКСМ, который «перенаправил» выделенный орден своему дружку, проживавшему здесь же в Челябинске. До конца своих дней отец не мог простить этой подлости. Орден знак Почета ни разу не надел, отдал внуку.
Семья. В 1946 году мама и отец вынуждены были забрать своих родственников к себе в 12 метровую комнату в 3-х комнатной коммунальной квартире. Сейчас ул. Горького 4-59. Нас в комнате было 9 человек: дед – Агей Васильевич Михеев, бабушка – Мария Ивановна Коровина (Михеева), бабушка – Наталия Васильевна Бугаева (Сокова), сестры отца Зоя и Лида, моя сестра – Наташа, мама, папа и я. Жили на две зарплаты учителей младших классов и пенсию деда. Вынуждены были садить картошку, солить в бочках капусту, помидоры, огурцы, до 1950 года солить бочку грибов, сушить грибы и ягоды, держать свинью в сарае (это сейчас район Комсомольской площади), осенью под заморозки свинью забивали и делали всей семьей колбасу. Похоронены мои дедушки и бабушки и еще ряд челябинских родственников, как и все кто, строил завод ЧТЗ и Тракторозаводской район и в 3 смены в ВОВ делал танки, и другое вооружение на Северо-восточном кладбище ЧТЗ. Кладбище ликвидировали, где теперь покоятся мои близкие неизвестно.
Насколько это я могу понять – это была очень счастливая семья. Отец и мама были членами КПСС, свято верили в идеи построения социалистического общества. Центральными интересами были проблемы и теории воспитания и преподавания. Об этом горячо и продолжительно спорили. В конце жизни отец очень странно ослеп: неверно (не грамотно) сделали операцию и 10 лет прожил слепым. Он до конца дней на улице узнавал своих многочисленных учеников по голосу: называл им фамилию, имя, отчество, чем вызывал их изумление. Родители умерли «в один день». Никогда не повышали друг на друга голос. Никогда не ссорились.
Я, закончил в 1958 году среднюю школу №48, поступил в том же году в ЧМИ, закончил его в 1963 году. В 1956 году во время сессии был прооперирован по поводу аппендицита, пересдать сессию не разрешили, оставили на второй год. В институте было очень много условно учившихся студентов, официально не принятых в институт. После окончания института работал врачом скорой медицинской помощи, затем мнс в ФИБ №4, после 1972-1975 годах заведовал радиологической лабораторией, оттуда тоже выгнали, затем снова вернулся на скорую помощь и тоже простым врачом, оттуда после возмущения гражданскими правами в СССР уже выгнали по статье – появление на работе в нетрезвом состоянии (гл. врач Я.А. Капелевич, сейчас в Израиле). Инспектор райкома партии Тракторозаводского района по идеологии Л.И. Каргаполова, так как меня нигде не брали на работу, предложила через отца, тогда еще зрячего, пройти мне психиатрическое амбулаторное обследование, однако из поликлиники меня не выпустили. Из психиатрического отделения выписали только через 2 месяца. После двух недель нахождения в палате буйных больных и ~ 30 инсулиновых шоков более года ходил и как идиот улыбался, а память исчезла почти полностью. Для меня врача и научного работника, коим я себя считаю до сих пор, снижение памяти – это катастрофа. При выписке участковый психиатр, по-моему, фамилия его Туберт, предупредил: «не будешь брать на себя социалистические обязательства – сменим диагноз» и предложил регулярно посещать психиатра. После унижений и пыток в застенках спецслужб, устроился на работу цеховым врачом в МСЧТр.42, из нее без статьи (!) в трудовой книжке и без нажима со стороны администрации, сам перевелся участковым врачом в МСЧ ЧТЗ, в Северо-Восточную поликлинику. В этой поликлинике обслуживал участок в 10 тысяч человек (при расчетной ставке 1690/2000).Это «пятиставочный участок». Платили, по-моему, 3 или 3,5 ставки, за ученую степень к.м.н. доплачивали 10 рублей. В это же время официально через аптечное управление устроился на работу в аптеку, директор аптеки А. Малышев. Кроме этого заключил официальное соглашение с фирмой и реализовывал на участках (не только) биодобавки. Но работ было не три, а четыре: следил за здоровьем экономиста – бухгалтера одной частной строительной фирмы, получал еще ставку врача. В 90-ые годы сумел не только выжить, работал я один, но и выплатить ссуду за кооперативную однокомнатную квартиру, которую вскоре «отобрали». К 1991-1992 гг. собрал деньги на расширение жилплощади, но вскоре все деньги «пропали» – успел на них купить кроссовки. В этот период очень много выпивал и 6-7 раз запивал, хотел даже лечится – обращался за консультацией к зам. гл. врача областного наркологического по этому поводу. Она меня направила к психотерапевту, которая ничем кроме рекомендации попринимать амитриптиллин, помочь не смогла. Похудел с 75 кг до 49 кг, и в течение 1993-1995 годах постоянно температурил: 37,3-37,7 ºС по две недели в месяц.
Жены. Их было две. Первая десятиклассница, работавшая в статистическом отделении хирургического отделения, где мне сделали операцию по поводу острого аппендицита. Приходил за справкой. Я уже заканчивал институт. При мне поступила в ЧГМА, после его окончания в аспирантуру на кафедру здравоохранения, кроме этого работала в НИИ гигиены труда и профзаболеваний с.н.с. при ЧМЗ. В 1962 году родила мне сына. При увольнении из ФИБ №4, у меня решили отобрать квартиру на ул. Кирова, рядом с музеем (церковью), которую мы с ней уже посмотрели, и под которую она была беременна вторым. Все закончилось абортом и разводом, по ее инициативе. Остался без семьи, жилья, без всего. Вскоре она заболела и, в конце концов, получила инвалидность от психиатров. Я эту болезнь связываю с интоксикацией, похожую на картину отравления ЛСД. Все случилось после того, как она дома с тремя подругами врачами психиатрами выпили за вечер банку растворимого кофе (100 г), через некоторое время появился бред преследования. Сын от первого брака трижды был женат. У меня по этой линии два внука и внучка. Живет с семьей постоянно с психически больной матерью в однокомнатной квартире. Хорошо разбирается в автомобилях, электричестве.…
Второй брак случайная связь одинокого человека переросла в привычку и через 6 лет после рождения второго сына женился. Абсолютно разные интересы: пьянки, гулянки ее переросли в заболевание хр. алкоголизм. Многократно пытался развестись, разойтись. Не получилось, причин много. Развелся 2003 году, но живем вместе уже 35 лет. Сын второй не имеет образования, не дали, я так считаю, выгнали из школы за 4 месяца до получения аттестата зрелости. История явно спланированная. Если бы я в университете так дотошно относился к своим студентам 90 % из них не получили бы диплома. Недавно женился, есть дочка-внучка. Живем все вместе 5 человек на 29 м2 жилой площади. Хорошо разбирается в компьютерах.
Квартиры. Самое больное место. Сейчас всем ясно рядовой врач или учитель из бюджетной сферы купить квартиру не может. Первая квартира мне была обещана на скорой помощи. Гл. врач скорой медицинской помощи города П.К. Кузнецова предупреждала меня, подожди, не торопись, получишь квартиру в течение полугода. Вторая – на ул. Кирова. Третья квартира на пр. Ленина. Почему-то сестра решила, что квартира должна принадлежать ей, хотя она и ее сыновья были обеспечены жильем. В это время только что умер отец. Мама поставила сестру перед выбором, часть квартиры должна перейти мне, иначе она напишет завещание. Этот разговор – скандал состоялся 29.10.1995 года, это дни нашего с отцом рождения. На фоне 3-х инфарктов это был последний. На 5-й день 3 ноября 1995 года мама умерла. Через 9 лет тоже 3 ноября скоропостижно умерла сестра, хотя она, в общем-то, ничем особенным не болела и была намного младше меня. Четвертая квартира – это 3-х комнатная квартира на ул. Марченко, где были прописаны теща Л.С. Ануфриева, два ее внука, один из которых сын моей жены, моя жена, и мой сын – Антон. В 1988 году мне старшая сестра поликлиники предложила подать заявление на получение жилья от МСЧ ЧТЗ. Для этого нужно было прописать жену и сына ко мне, где я был прописан один. Жена прописала без моего ведома и старшего сына. Квартиры действительно давали врачам и не только. Но мне "забыли" дать, а я работал на плановом участке более 10 лет. Обычно за такую работу квартиру дают сразу, в течение 1-го года работы на таком участке.
В 1997 году теща утонула в ванной. Я, пожалуй, один из первых осматривал ванну, в ней воды было 20-30 см, т.е., что могло случиться, и как можно было извернуться, чтобы утонуть в таком количестве воды? Причем в ванной в беспорядке плавали мочалки, ковшики, все, на чем это крепилось было сорвано, поломано. В квартире остались проживать двое двоюродных братьев, один из которых был героиновым наркоманом. Скандалы усилились, я вынужден был обратиться в суд с требованием прописать своего пасынка обратно, в квартиру, в которой он жил с момента рождения и до 25 лет. Через суд я его выписал и по решению суда он мог прописаться по своему бывшему адресу. Когда, наконец, после «гибели» своего брата наркомана пасынок решил прописаться на Марченко, при этом были готовы все документы, он внезапно погиб. Заключение областной судебной лаборатории упал, сломал левую ключицу, перелом пирамидки левой височной кости, некроз прилегающей части мозга, объемом 2х 8х10 см3. При этом внешне ни гематом, ни ссадин. Так я потерял 4-ю квартиру, на часть которой рассчитывал. Со слов знакомого вице мэра, квартиру у тебя отобрали ФСбэшники, так ему сказала председатель местного комитета МСЧ ЧТЗ. Ну и в последней я теперь не совсем хозяин.
Снова о себе. Впервые я задумался о своем здоровье в 1993-1995 годах. Прошел полное, клиническое обследование, насколько это возможно в местной поликлинике. Думал рак. Ничего подозрительного не нашел. Позже сын даже советовался со мной, где и, как и куда обращаться если я умру. Настолько я был плох. Это зафиксировано на фотографии на фоне периодической системы, после получения диплома на открытие. Снимок сделан фотокорреспондентом Челябинского рабочего. Во время работы над рукописями статей, диссертацией у меня стало резко падать зрение, и к 2000 году полностью ослеп на один глаз, резко упало зрение и на втором. Писал ручкой с синей пастой, затем фиолетовой и, наконец, покупал только черную (компьютера у меня в то время еще не было) пасту. Посмотрел на себя в зеркало и понял – у меня катаракта. Так полуслепой я ездил по командировкам Курган, Москва, позже, после операции, в Томск, на предзащиту докторской. Через несколько лет история повторилась. При подготовке к следующей операции обнаружилась стойкая синусовая тахикардия. Какие только диагнозы мне не ставили. Решил сам разобраться. Понял, что стойкая тахикардия связана с какой-то интоксикацией. Это оказался тиреотоксикоз, причина которого многолетняя травля и доза радиации, полученная от различных источников радиоактивного излучения. Дозу радиации я получил не на испытаниях ядерного оружия в Семипалатинске и работе с источниками ионизирующих излуячений, а на "коровьем опыте" (см. список статей). Судя по клинике я получил дозу радиации от 0,5 до 2,0 Гр. Другими словами это третья стадия стресса – дистресс, запущен процесс танатаногенеза. В презентации «эволюция познания» подробно описана эта стадия.
Трудно быть довольным жизнью, если не жил, а выживал. В жизни нет смысла. Впервые я задумался о бессмысленности и смысле жизни в 10-13 лет. Смысл и планы на свою жизнь вносит и строит сам человек. Я остро ощущал в то время, что жизнь конечна. В этот период произошел выбор цели, вернее профессии. Я должен стать ученым. Но как вы видите не дали. Все что я сделал, я сделал сам, вопреки всему, и всем. Фундаментом характера и формированием его особенностей, конечно, были мои родители, их окружение, и те далекие счастливые дни времяпровождения с дедушкой, бабушкой, сестрой, тетками. Они меня любили. Мне на пути попадались, в основном, не очень хорошие или просто не порядочные люди. И, тем не менее, я благодарен судьбе за то, что она свела меня с людьми, которые помогли мне частично озвучить часть моих открытий, теорий, гипотез.
В общей сложности стаж работы около 50 лет. Из них около 30 лет работал врачом первой линии, около 20 лет занимался научной работой преподаванием в университете, а научной работой занимался вопреки и наперекор всему и всем. Темы «Самоорганизация барионного вещества» никогда не было, как не было и условий для научной работы, лаборатории, института, финансирования и помощников, испонителей. Все приходилось делать самому, или заказывать и за это платить деньги из своего кармана, отрывать от семьи.